Дунайская волна
Главная : Литература : История Статьи : Библиотека
 

ОТКРЫТИЕ АНТАРКТИДЫ

Для исследования вод Мирового океана в 1819 году Российское правительство снарядило две экспедиции, как их называли в то время – «дивизии». Первая дивизия, состоявшая из двух кораблей, отправлялась к «Южному океану», как в то время именовались моря вокруг неизвестной Южной земли. А вторая дивизия, также из двух кораблей, должна была, обогнув Африку и Юго-Восточную Азию и пройдя Беринговым проливом, найти морской путь к северу от Канады.

К Антарктиде отправились шлюпы «Восток» и «Мирный». Их командирами были назначены капитан второго ранга Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен и лейтенант Михаил Петрович Лазарев.

Старший экспедиции – Беллинсгаузен. Фаддей Фаддеевич в 1803 году участвовал в первом русском кругосветном плавании на шлюпе «Надежда» под командованием Ивана Ивановича Крузенштерна. Опыт кругосветного плавания к 1819 году имел и Лазарев, будучи командиром фрегата «Суворов».

Шлюп «Восток» отличался хорошей мореходностью и скоростью, но был тесным, очень чувствительным к условиям плавания, плохо переносил шторма и особенно хождение во льдах. Транспорт «Мирный» обладал крепкой конструкцией и невысоким рангоутом, позволяющим легко переносить шторма. Его оснастили второй обшивкой, обили медью подводную часть и заменили многие сосновые элементы конструкции и управления на более крепкие дубовые. Корабль получился устойчивым и прочным, но, увы, далеко не быстроходным.

За время экспедиции, продолжавшейся 751 день, «Восток» и «Мирный» провели в море 527. Российские моряки несколько раз достигали берегов Антарктиды, открыли 29 островов, составляли карты ранее открытых мест, которыми моряки всего мира пользовались ещё целый век.

Лазарев Михаил Петрович (1788 – 1851) – один из самых знаменитых адмиралов флота российского. У него было два брата -- вице-адмирал Андрей Петрович и контр-адмирал Алексей Петрович. Отец их -- Пётр Гаврилович Лазарев, дворянин, сенатор. Незадолго до своей смерти в 1800 году Лазарев-старший определил троих сыновей своих в Морской кадетский корпус. Попечение над малолетними Михаилом, Андреем и Алексеем взял на себя друг отца -- поэт Гавриил Романович Державин, не имевший своих детей.

Михаил Петрович Лазарев участвовал в Русско-шведской 1808—1809 и Отечественной войне 1812 года. Одно из своих кругосветных плаваний совершил на фрегате «Крейсер» в 1822 – 1826 годах. В 1827 году командовал «Азовом» в Наваринском сражениии, --  за боевые подвиги линейному кораблю «Азов» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский флаг.

 В 1832 году Лазарев стал начальником штаба Черноморского флота. При Лазареве Черноморский флот получил более 40 парусных судов. Также Лазарев заказал для своего флота 6 пароходо-фрегатов и 28 пароходов. На Чёрном море был построен первый железный пароход и начата подготовка кадров для службы на паровых судах.

Адмирал Лазарев выступал наставником таких знаменитых флотоводцев как Нахимов, Корнилов, Истомин и Бутаков.

Первая русская антарктическая экспедиция 

Выдержки из статьи. ru.wikipedia.org/wiki/Первая_русская_антарктическая_экспедиция

…Отплытие произошло 4(16) июля 1819 года из Кронштадта. Исследования в области океанографии, мореходной астрономии, географии, этнографии и естествознания, осуществляли офицеры и единственный учёный на борту — профессор Казанского университета Иван Михайлович Симонов, астроном. Для фиксации событий, ландшафтов открытых островов был взят академик живописи Павел Николаевич Михайлов.

В исторической литературе всё чаще встречается утверждение, что в период 1819—1821 годов Антарктида была открыта одновременно Беллинсгаузеном – Лазаревым (Россия), Эдвардом Брансфилдом (Великобритания) и Натаниэлем Палмером (США). С последним Беллинсгаузен встречался на Южных Шетландских островах и даже приглашал его к себе в гости на борт шлюпа «Восток».

Английский мореплаватель Джеймс Кук, приблизившийся в 1774 году к Антарктиде предположил, что «риск, связанный с плаваньем в этих необследованных и покрытых льдами морях в поисках южного материка, настолько велик, что я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы». 

Офицерский состав и нижние чины в русской экспедиции были набраны из добровольцев. Для матросов существовали жёсткие условия отбора: отличное состояние здоровья, возраст не свыше 35 лет, знание сверх своей специальности какого-либо мастерства по кораблестроительной части и, наконец, умение хорошо стрелять из ружей. На борту «Востока» находилось 6 офицеров, 36 унтер-офицеров, артиллеристов и мастеровых и 71 матрос первой и второй статей. На «Мирном» пошли 5 офицеров, 22 унтер-офицера, артиллериста и человека из прислуги, 45 матросов первой и второй статей. Команду щедро премировали: ещё до выхода в море. Беллинсгаузен получил от государя 5000 рублей серебром, а Лазарев — 3000, все офицеры и рядовые удостоились годового жалованья «не в зачёт». Государь повелел увеличить оклад денежного содержания, при том, что стандартное жалованье матроса первой статьи было 13 рублей 11 копеек в год. Кроме того, офицеры и учёные получили столовые деньги в размере 30 золотых червонцев в месяц, что эквивалентно 70 серебряным рублям.

Шлюп «Восток». Водоизмещение -- 900 тонн. Длина 39,5 м., ширина -- 10 м. Грот-мачта от киля имела высоту 41,5 м. «Мирный». Длина его достигала 36,5 м., ширина — 9 м., водоизмещение 530 тонн. На каждом шлюпе имелись 4 или 5 открытых шлюпок разного размера, от четырёхвёсельного катера до шести- или восьмивёсельных баркасов. На «Востоке» были установлены 16 орудий на батарейной палубе и ещё 12 карронад на спардеке. На «Мирном» было 6 карронад и 14 орудий. Основная часть экипажа располагалась на ночлег в привязных гамаках на батарейной палубе, офицерские каюты и кают-компания располагались на корме.

Беллинсгаузен решил принять на борт запас провианта на два года. По описям было взято 20,5 тонн сушёного гороха, 7 тонн овса и гречихи, 28 тонн солонины, 65,8 тонны сухарей, много квашеной капусты и 3926 литров водки. Запасов оказалось совершенно недостаточно, и уже в Рио-де-Жанейро пришлось закупить 16 тонн крупы и ром. В результате экспедиция пополняла запасы в Дании, Бразилии и Австралии, что обеспечивало автономность плавания в 4—5 месяцев. Был взят и табак из расчёта 1,3 кг на каждого человека. В июле 1819 года Беллинсгаузен упоминал, что в Копенгагене увеличил мясной рацион для повышения боевого духа команды и наращивания физических сил людей (по фунту говядины в день и кружке пива на человека). Для борьбы с цингой предполагались солодовый отвар, хвойная эссенция, лимоны, горчица и патока. Сахара было взято всего 196 кг, и его выдавали по большим праздникам, таким как Рождество или тезоименитство императора. Повседневным напитком экипажа был чай.

Рядовые члены экипажа снабжались из казны. По описи полагалось на человека: тюфяк, подушка, суконное одеяло и 4 простыни; 4 мундира, 2 пары рубах и 6 пар льняных кальсон, 4 комплекта непромокаемой одежды, шинель, 1 меховая шапка и 2 фуражки, 1 морская шляпа, три пары сапог, 8 пар шерстяных носков, 11 льняных и 7 фланелевых комплектов белья. Беллинсгаузен заботился о здоровье своих людей, закупая свежие продукты в каждом порту; команда регулярно мылась и стирала одежду, до отбоя старались держать людей на верхней палубе и проветривать и просушивать переполненные батарейные палубы. Беллинсгаузен запретил на «Востоке» порку как меру наказания, однако распространялось ли это на «Мирный» — неизвестно.

Для нужд дивизий Адмиралтейский департамент составил список необходимых книг и инструментов. Были также выделены средства на закупку недостающего в Лондоне. …приобретены морские альманахи, руководства по навигации, гидрографии и магнетизму, инструмент Арроусмита, рефракторы с ахроматическими линзами, рефлектор, пассажный инструмент и искусственные горизонты. Отражательные круги Троутона. Некоторые приборы приобрели частным образом на собственные средства офицеры. Термометры были сконструированы для принятой в России шкалы Реомюра, но Симонов использовал и шкалу Фаренгейта. Беллинсгаузен упоминал инклинометр, глубоководный термометр. Однако не удалось достать маятникового прибора для гравиметрических исследований.

Купленные инструменты и пособия были разного качества. Беллинсгаузен отмечал, что точность британского морского альманаха сильно упала после кончины Маскелина и что сам он нашёл в альманахе на 1819 год не менее 108 ошибок. Крайне неудачными оказались хронометры. Уже в мае 1820 года они спешили на 5—6 минут в сутки, тогда как на «Мирном» один из хронометров Барро набирал по 10,5 минут в сутки. Симонов не менее 40 % всего времени наблюдений посвятил ходу хронометров и установлению истинного времени.

26 августа отряд двинулся на Тенерифе. Трое матросов шлюпа «Мирный» получили в Англии венерическую болезнь, но прогноз доктора Галкина был благоприятный; на «Востоке» заболевших не было. В Атлантике на шлюпах установился рабочий ритм: экипаж был разделён на три вахты. По средам и пятницам устраивали банно-постирочный день. Койки также стирали 1-го и 15-го числа каждого месяца; генеральную уборку палуб делали на ходу два раза в неделю, а на стоянках ежедневно. Жилую палубу регулярно проветривали и протапливали «для разжижения воздуха», а если позволяла погода, команда питалась на шканцах и баке, «чтобы в палубах не оставалось сырых от кушанья паров и нечистоты».

15 сентября корабли вошли в гавань Санта-Крус-де-Тенерифе, где простояли 6 дней. Четверо офицеров с обоих шлюпов и Симонов отправились к подножью Тенерифского пика, посетили ботанический сад с драконовыми деревьями и навестили сестёр генерала Бетанкура. Впрочем, главной обязанностью астронома Симонова была сверка хронометров. На суда был принят запас вина.

Далее экспедиция пошла в океан со скоростью от 5,5 до 7 узлов, пользуясь северо-западным пассатом. Начиная с 25 сентября Беллинсгаузен проводил замену стенег на «Востоке», пользуясь затишьем; это должно было уменьшить его скорость и сократить отставание «Мирного». В этот день в открытом океане русские моряки наблюдали летучих рыб, светящихся пиросом и фонтанирующих китов.

С 7 октября начались штили. Жара изнуряла команду: в спальной палубе температура держалась на уровне 28 °C. Ночь не приносила облегчения, а температура воздуха даже превышала температуру воды. 8 октября проводились океанографические работы: измерения плотности морской воды и её температуры до глубины 310 саженей. Также попытались измерить постоянную скорость экваториального течения, для этого опустили на 50 саженей медный котёл объёмом 8 вёдер и получили результат 9 миль в сутки.

18 октября экспедиция пересекла экватор. Беллинсгаузен оказался единственным человеком на борту «Востока», который совершал это ранее, и устроил праздник Нептуна: всех окропили морской водой, а в ознаменование события всем раздали по стакану пунша, который пили при орудийном салюте.

Южные пассаты в октябре несколько уменьшили жару, а ясная погода благоприятствовала астрономическим наблюдениям. Кроме Беллинсгаузена, Симонова, Лазарева и Завадовского, никто на борту не имел навыков навигатора и работы с секстаном, поэтому в условиях изобилия инструментов на борту за освоение искусства навигации принялись все офицеры.

2 ноября 1819 года экспедиция прибыла в Рио-де-Жанейро. В целом Беллинсгаузен не был в восторге от бразильской столицы, отметив «отвратительную неопрятность» и «мерзостные лавки, в коих продаются негры». Симонов, напротив, утверждал, что Рио «кротостью нравов, роскошью и любезностью общества и великолепием духовных процессий совершенно напоминает города Южной Европы». Офицеры посетили окрестности города, кофейные плантации и водопад Трижука. 9 ноября руководители двух дивизий (экспедиций) — Беллинсгаузен, Лазарев, Васильев и Шишмарёв — побывали на аудиенции португальского короля Жуана VI, проживавшего тогда в Бразилии. Перед отправлением были пополнены запасы, в том числе взяты на забой два быка, 40 свиней и 20 поросят, несколько баранов, утки и куры, ром и сахарный песок, лимоны, тыквы, лук, чеснок и иная зелень. 22 ноября в шесть часов утра экспедиция отправилась на юг.

24 ноября в море был отслужен молебен об испрошении благополучного и успешного окончания плавания, для чего на «Восток» доставили лейтенанта Лазарева и иеромонаха о. Дионисия. На «Мирный» отправили жалованье на 20 месяцев вперёд и столовые деньги офицерам на тот же срок, «дабы в случае какого-либо несчастья со шлюпом „Востоком“ офицеры и служители „Мирного“ не оставались без удовлетворения».

Сразу после отплытия из Рио-де-Жанейро на все три мачты вахтенный отправлял наблюдателей, которые каждые полчаса доносили о состоянии моря и горизонта, и этот порядок поддерживался до конца экспедиции.

10 декабря «теплота приметно уменьшилась»: с этого дня люки на верхнюю палубу были закрыты, а в грот-люке устроили стеклянное окно, чугунные печки были укреплены стационарно, а трубы их выведены в грот- и фор-люки. Команде была выдана зимняя форма. 12 декабря при измерении температуры в полночь получили результат 5°C, а в жилой палубе 8°C.

Юго-западного берега острова Южная Георгия русские шлюпы достигли 15 декабря. Вскоре встретили парусный бот под английским флагом, его штурман принял шлюпы за промысловые суда. В тот же день удалось открыть остров Анненкова. Далее экспедиция пошла на восток.

16 декабря «Мирный» отстал от «Востока», поскольку Лазарев приказал заготовить на берегу мяса и яиц пингвинов. Матрос Киселёв в своём дневнике упоминал, что дозорные, которые видели новые острова, получили награду в 5 талеров с занесением в судовой журнал.

22 декабря был открыт сплошь покрытый снегом и льдом остров Лескова, названный в честь участника экспедиции лейтенанта Лескова. На следующий день были открыты гористый и заснеженный остров Завадовского, названный в честь капитан-лейтенанта, и остров Торсона. Группа из трёх вновь открытых островов была названа в честь тогдашнего морского министра островами маркиза де Траверсе.

24 декабря шлюпы пристали к айсбергу, чтобы попытаться нарубить льда и пополнить запасы пресной воды. Из растаянного льда я для опыта велел, не сказав офицерам, приготовить воду на чай; все нашли, что она была превосходная и чай вкусен. Сие обнадёжило нас, что во время плавания между льдами всегда будем иметь хорошую воду.

В день Рождества Христова 25 декабря термометр опустился до -- 0,8 °R (−1 °C), было совершено молебствие с коленопреклонением по случаю «избавления России от нашествия галлов и с ними дванадесяти язык». Праздничным блюдом стали щи — «любимое кушанье русских» — из свежей свинины с кислой капустой (в обычные дни их варили из солонины) и пироги с рисом и рубленым мясом. Рядовым выдали по полкружки пива, а после обеда — пунш из рома с сахаром и лимоном, что сильно подняло настроение на борту. Измерение солёности и плотности воды с глубины 220 сажен показало увеличение солёности с глубиной.

31 декабря 1819 года путешественники достигли острова Бристоль и пережили сильнейший шквал, за которым начался мокрый снегопад, снизивший видимость до 50 сажен. В 10 часов вечера экспедиция упёрлась в непроходимое ледовое поле и сменила курс, из парусов пришлось оставить только марсели, да и на тех налипало столько снега, что приходилось приводить шлюпы к ветру и обезветривать паруса. Вахтенным приходилось беспрерывно сметать снег с палубы. В тумане был потерян «Мирный», а пушечных сигналов не было слышно из-за направления ветров.

…суда воссоединились. Между пятым и седьмым января суда медленно пробирались к югу между ледовых полей, сухая слабо морозная погода позволила проветрить и высушить одежду и койки.

7 января была устроена охота на пингвинов, которых приготовили и для рядовых, и для офицеров, более 50 заготовленных туш передали на «Мирный». В экспедиции мясо пингвинов вымачивали в уксусе и добавляли к солонине при варке каши или щей. По словам Беллинсгаузена, матросы охотно ели пингвинов, видя, «что и за офицерским столом хвалили». 8 января подошли к айсбергу, где поймали неводом 38 пингвинов и нарубили льда; живых пингвинов заперли в курятник. Кроме того, лейтенанты Игнатьев и Демидов добыли первого в экспедиции тюленя

9 января шлюп «Мирный» столкнулся с ледовым полем и выбил греф у форштевня длиною 4 фута. Прочность конструкции и умелое управление лейтенанта Обернибесова минимизировали ущерб, даже не открылось течи.

16 января Беллинсгаузен описал свои наблюдения как «льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег в виде белых облаков», которые тянулись от горизонта до горизонта. Именно это и было первым наблюдением шельфовых ледников Антарктиды.

17 января на короткое время появилось солнце, что позволило сблизиться с «Мирным», но далее погода испортилась опять. Условия жизни на шлюпах были близки к экстремальным. В жилой палубе и офицерских каютах печки протапливались ежедневно (вместо грелок использовали калёные пушечные ядра), но всё равно трижды в сутки приходилось убирать с подволока конденсат, который там накапливался. Из-за постоянного мокрого снега и тумана было очень тяжело сушить одежду и постели.

Поскольку антарктическое лето ещё не кончилось, было принято решение ещё раз попробовать проникнуть в южные широты.

25 января. Медико-хирург Галкин продемонстрировал набитые им чучела морских птиц, которые были «весьма хороши».

26 января причалили к гигантскому столообразному айсбергу высотой до 200 футов (около 60 м) и видели большие стада кашалотов. 

5—6 февраля. Несмотря на то, что февраль в Южном полушарии соответствует августу, путешественники при измерениях получили температуру -- 5 °C. Совещание с Лазаревым показало, что на шлюпах кончается запас дров и что в перспективе придётся ломать водяные и винные бочки. Тем не менее было решено идти далее.

Чтобы подбодрить команду, последние три дня Сырной недели пекли блины, муку для которых перетёрли из риса, а рядовым, помимо стакана пунша, полагалась кружка пива, разведённого из английской эссенции. «Кому неизвестно, что весёлое расположение духа и удовольствие подкрепляет здоровье; напротив, скука и унылость рождают леность и неопрятность, а от сего происходит цинготная болезнь».

13 февраля. Координаты 69°59' ю. ш., 37°38' з. д.

21 февраля на «Мирном» скончался матрос Фёдор Истомин.

Экспедиция в третий раз подошла почти вплотную к береговым обрывам ледового материка.  26 февраля вследствие штормов и ледяных полей сильно ослабело рулевое устройство на «Востоке»; попытка ремонта оказалась неудовлетворительной. К тому времени сильно истрепались снасти и паруса; состояние рядовых тоже внушало опасения.

3 марта участники экспедиции наблюдали примечательное полярное сияние: «На юге представилось нам сначала два столба бело-синеватого цвета, подобно фосфорическому огню, с скоростью ракет из-за облаков на горизонте исходящие; каждый столб был шириною в три диаметра солнца; потом сие изумляющее нас явление заняло пространство на горизонте около 120°, переходя зенит. Наконец, к довершению явления, всё небо объято было подобными столбами».

4 марта наблюдалась совершенно другая картина: «весь небесный свод, исключая от горизонта на 12 или 15°, покрыт был радужного цвета полосами, со скоростью молнии извилисто пробегающими от юга к северу и переливающимися из цвета в цвет»; это явление позволило уклониться от столкновения с айсбергом. Матросы «Мирного» даже утверждали, что «небо горит».

Зарисованы художником Михайловым величайшие айсберги, встреченные за время путешествия: высотой до 408 футов (122 м), что даже несколько превосходило по высоте шпиль Петропавловского собора.

Во время шторма 9 -- 10 марта «Восток» получил сильные повреждения. В качестве штормовых парусов на бизань-вантах растянули матросские гамаки. Величайшими усилиями команды удалось сохранить рангоут от обрушения. Ночью «весьма неприятно было видеть движение частей шлюпа и слышать, как они трещали»; в три часа ночи 10 марта «Восток» чудом миновал разрушающийся айсберг. Погода была такова, что и 11 марта было невозможно управлять судном, и его несло по ветру, а мокрый снег делал невозможными наружные работы.

Только к ночи 12 марта погода несколько улучшилась, а 13 марта увидели последний айсберг на пути в Австралию.

Штормы не утихали вплоть до Порт-Джексона. 19 марта выбило мартин-гик, шлюп «Восток» испытывал и бортовую, и килевую качку, которая усилилась 21 марта; Беллинсгаузен определял её как «ужасную». В этот день шлюп лёг на борт, причём в кают-компании, спасая священника, штурман Порядин проломил голову о переборку.

24 марта. Температура поднялась до 16 °C, удалось просушить все паруса и открыть все люки. На пасхальную службу весь экипаж был одет в летнюю парадную форму и разговелся куличами.

К моменту прибытия в Сидней лишь у двоих матросов наблюдались признаки «цинготной болезни», штаб-лекарь Берг пользовал их отваром сосновых шишек, а Беллинсгаузен давал им по полурюмке лимонного сока в день. Цингой страдали и живые свиньи с баранами; выпущенные на берег, последние не могли щипать свежую траву.

27 марта. Первая встреча Беллинсгаузена с губернатором Лакланом Маккуори.

После прибытия «Мирного» 7 апреля главным переводчиком Беллинсгаузена стал капитан-лейтенант Завадовский, служивший с ним на Чёрном море; Лазарев, стажировавшийся в британском флоте, также способствовал успешным переговорам. Губернатор обеспечил бесплатную поставку воды, дров и деловой древесины, а также выделил участок в Сиднейской бухте для установки пассажного инструмента.  На берегу развернули также баню, которой охотно пользовались офицеры и матросы.

Вполне успешным был и контакт с аборигенным племенем каммерайгал и его вождём.

13 апреля «Мирный» после разгрузки был введён носом на мель, и в три дня были исправлены повреждения, нанесённые антарктическим льдом.

2 мая во время починки грот-мачты «Востока» с высоты 14 метров сорвался слесарь Матвей Губин, он умер от полученных травм.

7 мая экспедиция покинула Сидней. В открытом море выяснилось, что один матрос с «Востока» и несколько с «Мирного» подхватили в Порт-Джексоне венерическую болезнь, широко распространённую в Австралии — месте ссылки английских преступников.

…Мгновенно наставший штиль 19 мая спровоцировал сильнейшую боковую качку, из-за которой «Восток» зачерпнул столько воды, что её уровень в трюме сразу поднялся с 13 до 26 дюймов, потоком воды в кают-компании помяло лейтенанта Завадовского. Работам препятствовали рассыпавшиеся орудийные ядра, которые перекатывались от борта к борту.

24 мая в семь утра путешественники достигли Новой Зеландии и бросили якорь в заливе Королевы Шарлотты, налаживая связи с туземцами-маори.

К 5 июня шлюпы оказались в эпицентре сильной бури с дождём и градом, которая утихла лишь к 9 июня. Используя заготовленный у маори корабельный лес, 17 июня приступили к ремонтным работам в открытом море: зашили паруса, убавили грот-рей «Востока» на 6 футов, установили высокие комингсы на люки и прочее.

8 июля. Остров Моллера. При попытке высадки аборигены оказали им весьма враждебный приём: более 60 воинов препятствовали высадке на северное побережье.

Таковое упорство принудило нас возвратиться. Упорство сие, конечно, происходит от совершенного неведения о действии нашего огнестрельного оружия и превосходства нашей силы. Ежели бы мы решились положить на месте несколько островитян, тогда, конечно, все прочие пустились бы в бегство, и мы бы имели возможность без всякого препятствия выйти на берег. Но, удовлетворив своё любопытство в довольно близком расстоянии, я не имел особенного желания быть на сем острове… Когда мы от острова уже довольно удалились, тогда из лесу на взморье выбежали женщины и приподняв одежду, показывали нам задние части тела своего, хлопая по оным руками, другие плясали, чем, вероятно, хотели нам дать почувствовать слабость сил наших. Некоторые из служителей просили позволения, чтоб островитян наказать за дерзость, выстрелить в них дробью, но я на сие не согласился.

10 июля шлюпы достигли острова Аракчеева, 12 июля были открыты остров Волконского и остров Барклая де Толли, 14 июля — остров Ермолова, 15 июля — остров Кутузова, Раевского и Остен-Сакена, 16 июля — остров Чичагова и остров Милорадовича, 17 июля — остров Витгенштейна, 18 июля — остров Грейга. Практически везде приём был враждебным, поэтому Беллинсгаузен активно использовал артиллерию и салюты из запускаемых ночью цветных ракет, считая, что страх будет являться лучшей гарантией от нападений.

Одним из немногих исключений был остров Нигира, впервые описанный 13 июля. Островитяне сами подошли к шлюпам на каноэ, взошли на палубу и предложили жемчуг и рыболовные крючки, вырезанные из раковин. Старшего из аборигенов накормили обедом за офицерским столом, обрядили в лейб-гусарский красный мундир и вручили серебряную медаль с профилем Александра I. Отправленный на остров туземный гребец по просьбе Беллинсгаузена привёз молодую женщину и вяленых моллюсков и каракатиц. Женщине подарили серьги, зеркальце и кусок красного сукна, в который она закуталась, а её собственное одеяние, искусно сплетённое из травы, осталось в этнографической коллекции. Офицеров удивило, что женщина при переодевании явно стыдилась, что противоречило европейским описаниям нравов полинезийцев.

Здешний климат был тяжёл: Беллинсгаузен отметил, что в батарейной палубе, где спал экипаж, температура поднялась до 35 °C; впрочем, жара не оказывала угнетающего действия на команду. Ряд открытых островов предложено было считать островами Россиян. Однако на международном уровне русские названия так и не закрепились. На современных западных картах из названий, включающих русские имена и фамилии, остались только «острова Раевского».

20 июля путешественники достигли острова Макатеа, а через два дня прибыли на Таити. На Таити Беллинсгаузену и его спутникам пришлось сначала удостоиться расположения участников британской миссии, и уже затем общаться с аборигенами Русские корабли посещались сотнями людей. Вскоре нанёс визит и миссионер Нотт, которого Беллинсгаузен счёл королевским посланником.

Ещё в день прибытия 22 июля русские получили в дар четырёх свиней, кокосовые орехи, таро, ямс, плоды хлебного дерева и множество бананов — равнинных и горных, что было очень кстати из-за истощения австралийских припасов. 26 июля велись закупки провианта путём обмена товаров и безделушек, предназначенных для этой цели Адмиралтейским департаментом. Одних лимонов закупили по 10 бочек на каждый шлюп и засолили их вместо капусты. Королю достались красные сукна, шерстяные одеяла, цветные ситцы и платки, зеркала, топоры, стеклянная посуда и проч. Вручили ему и медаль с профилем российского императора. Беллинсгаузену король подарил три жемчужины «несколько крупнее горошинки». Для королевского белого одеяния капитан пожертвовал несколько своих простынь. Несмотря на краткость, пребывание на Таити полностью излечило цинготных больных, которые не до конца восстановились в Австралии.

27 июля путешественники покинули Таити и 30 июля добрались до острова Крузенштерна, исправив навигационные ошибки Коцебу. В тот же день был открыт остров Лазарева, 3 августа — остров Восток, 8 августа — остров Александра, после чего корабли экспедиции взяли курс на Порт-Джексон. 19 августа на карту были нанесены два малых коралловых острова Михайлова и Симонова.

30 августа матрос шлюпа «Восток» Филимон Быков сорвался в море с бушприта в день тезоименитства императора. Для его спасения была спущена шлюпка под командой лейтенанта Анненкова, однако зыбь была слишком сильна, и обнаружить Быкова не удалось.

10 сентября. Вторая стоянка в Сиднее продлилась до конца октября: «Востоку» требовался серьёзный ремонт корпуса. В целом команда ощущала, что вернулась в «родные места», что было особенно важно для молодых людей, таких как Симонов или Новосильский. Офицеры больше участвовали в светской жизни колонии, их регулярно приглашали на званые обеды, ужины или балы. В своих записках Симонов описывал один подобный бал, на котором общался с супругой английского чиновника. Одной из затронутых тем была красота казанских татарок:

В Австралии образованных русских офицеров привлекала в первую очередь «экзотика», что неудивительно, ибо они были в этих местах в первый и последний раз в жизни. Например, на «Восток» были взяты 84 птицы, прежде всего, попугаи; имелся и ручной кенгуру. К 30 октября ремонтные работы на «Востоке» и приёмка припасов были закончены.

В последний день приняли живой скот — овец и 46 свиней, а также кур — на тяжёлый антарктический рейс. Отбывающую русскую дивизию провожали королевским салютом с кораблей и береговых батарей.

Второй сезон экспедиции (ноябрь 1820 — август 1821)  

31 октября русская экспедиция покинула Сидней и продолжила изучение Южного Ледовитого океана. Для нового похода в полярные воды на шлюпе «Восток» перераспределили грузы: пушки сняли и спустили в трюм, оставив только карронады, запасной рангоут был складирован в нижней палубе; бимсы укреплены пиллерсами, положены найтовы у бизань-мачты. Парадный люк в кают-компании был снабжён тамбуром для сбережения тепла, все люки были обиты парусиной, грот-люк был остеклён, как и во время первого плавания. Были уменьшены лисель-спирты для укороченных реев.

8 ноября на «Востоке» открылась течь, которую так и не удалось локализовать и законопатить до конца плавания.

1 января 1821 года были туман и дождь, в честь Нового года команде выдали по стакану пунша за здравие государя. «Чтобы сей первый день года отличить от прочих дней», Беллинсгаузен велел сварить кофе с ромом, «сие необыкновенное для матрозов питьё было им приятно и они весь день до самого вечера время проводили весьма весело». Большой запас сухих дров, взятых в Австралии, делал существование экипажа более или менее сносным: при нулевой температуре воздуха в жилой палубе благодаря беспрестанной топке печей поддерживалось 14 °C.

10 января 1821 года был открыт остров Петра I, но подойти к нему близко мешали льды, поэтому высадка на остров не состоялась.

17 января экспедиция увидела берег с высокой горой, который был наречён берегом Александра I.

24 января …остров был назван Бородино (сейчас называется Смит). На следующий день был открыт Малый Ярославец (Сноу) и остров Тейля (Десепшен). Здесь путешественники встретили бот американского капитана Палмера, который охотился на морских котиков.

Затем был нанесены на карту острова Смоленск (Ливингстон), Березина (Гринвич), Полоцк (Роберт) и Лейпциг (Нельсон), названные для увековечивания побед русского оружия в войне с Наполеоном. Был описан остров Ватерлоо (Кинг-Джордж), на который была произведена высадка двух лейтенантов, Лескова и Демидова.

29 января, продвигаясь к северо-востоку, путешественники открыли острова Три Брата (ныне называются Эспланд, О’Брайен и Эди), а затем и более крупные острова северо-восточной группы архипелага: Рожнова, Мордвинова, Михайлова и Шишкова

3 февраля Беллинсгаузен отдал приказ по дивизии считать третье число два дня подряд, поскольку экспедиция совершила полный оборот вокруг света.

4 февраля сильный шторм, когда даже под рифами «Восток» развивал 10 узлов. Из-за бортовой качки шлюп принимал много воды, помпами приходилось откачивать её из трюма; ремонт помп был завершён только за день до этих событий.

8 февраля 1821 года экспедиция легла курсом на Рио-де-Жанейро. Впервые за три с половиной месяца были открыты все люки и проведено проветривание жилой палубы и трюмов. Взятые биологические образцы (австралийские птицы и пингвины Новой Шетландии) болели, многие из них издохли. 11 февраля птиц впервые вынесли на воздух.

12 февраля прошёл ливень такой силы и продолжительности, что удалось постирать все матросские койки и набрать более 100 вёдер воды для бытовых нужд. 19 февраля издох взятый на Новой Шетландии морской котик, прожив на шлюпе 23 дня; 23 февраля один из австралийских какаду, выпущенный из клетки, сорвался со снастей и упал в море, однако шлюп «Восток» шёл тихо, и матросы подставили ему шест, за который какаду уцепился.

27 февраля. Рио-де-Жанейро.

21 марта удалось получить дубовые кницы для укрепления корпуса, работу было решено проводить силами экипажа, поскольку Беллинсгаузен располагал девятью профессиональными русскими плотниками. Все работы удалось завершить только ко 2 апреля. Отпраздновав Пасху, 11 апреля командир устроил совместный обед и развлечения для офицеров и команд всей экспедиции на борту «Мирного»:

18 апреля Беллинсгаузен был удостоен аудиенции наследной принцессы Изабеллы Марии. Во время встречи регенту были подарены этнографические образцы из Океании и птицы Австралии, взамен русские получили минералы и раковины Бразилии.

23 апреля шлюпы подняли паруса и взяли курс на Лиссабон и далее на Балтику.

24 июля (5 августа) 1821 года экспедиция отсалютовала Кронштадту.

Государь император лично нанёс визит в Кронштадт на шлюпы и провёл с командой несколько часов. Наградой Беллинсгаузену за эту экспедицию был чин капитан-командора, орден Св. Владимира 3 степени, пенсия в 1200 рублей и аренда в Курляндии в 1000 рублей серебром. Лазарев был произведён в капитаны 2 ранга, ему пожизненно сохранили добавочное жалованье по чину лейтенанта. Лейтенанты «Востока» и «Мирного» удостоились ордена Св. Владимира 4 степени, а мичманы — ордена Св. Анны 3 степени. Всем участникам плавания, в том числе нижним чинам, было назначено двойное жалованье во весь срок действительной службы. На время похода было велено считать каждый день за два, а нижним чинам добавлено 3 года выслуги. Иеромонах Дионисий получил двойной лейтенантский оклад и пожизненную пенсию, которой не успел воспользоваться: не выдержав тягот пути, он скончался в Александро-Невской лавре в октябре 1821 года. В январе 1822 года скончался лейтенант «Востока» Иван Фёдорович Игнатьев по причине психического расстройства, начавшегося, ещё во время экспедиции.

В общей сложности существуют шесть разных описаний плавания и важнейших открытий, авторы которых являлись участниками экспедиции и очевидцами событий.

-----------  

Уважаемые читатели, новые материалы на сайте мы стараемся размещать, примерно, раз в месяц. Сообщайте друзьям своим, оставляйте ссылки на наше независимое издание во всемирной сети. Вместе мы -- сила!

Новые музыкальные ролики, не вошедшие в раздел «Музыкальная шкатулка», вы можете отыскать на канале Youtube.com – «Дунайская волна»

https://www.youtube.com/channel/UCvVnq57yoAzFACIA1X3a-2g/videos?shelf_id=0&view=0&sort=dd

2020 год

Музыкальная шкатулка

Библиотека Статьи : История Литература : Главная :
Информационно-культурное электронное издание "Дунайская волна"© 2015  
Эл. почта: dunvolna@mail.ru