КАМЕШКИ (рассказы)
Стена
…Алик, мой приятель и по совместительству адвокат, похвастался своим свежим, красивым делом и плюсиком в карму.
Пришла к нему на приём расстроенная женщина со своей нехитрой безнадёгой. Фабула вкратце такова:
Её дети – балбесы со спортивным уклоном, решили устроить на балконе турник. Дурное дело нехитрое, пришпандорили трубу к боковой стене и начали подтягиваться. Но сопроматовского чуда не произошло – турник не выдержал и, вместе со всей стеной, рухнул на упитанных школьников. Хорошо хоть с двадцатого этажа не повыпадали. Даже не сломали себе ничего, отделались синяками.
Но вот беда – эта бывшая стена, отделяла их балкон от соседского, а самое главное, у соседа на той стене висел свежекупленный телевизор ценой аж в 200 000 рублей 00 копеек (чек из магазина прилагался).
Естественно, что сосед требовал не только восстановить стенку, но и полностью возместить ущерб, нанесённый весёлыми медвежатами.
Женщина разрыдалась -- хоть квартиру продавай. Вообще-то она пришла к Алику, чтобы узнать -- поможет ли судебное решение получить ей кредит в банке, чтобы отдать долги соседу? Так-то все банки отказывают: мужа нет, зарплата маленькая, двое малолетних иждивенцев. Конечно же, дешевле договориться без суда. Но как? Сосед на беспроцентную рассрочку не соглашается.
Алик подумал-подумал, задал клиентке пару наводящих вопросов, потом посадил её в машину и поехал разговаривать с соседом.
А спустя час, недовольный сосед, нехотя пожал счастливой женщине руку и заключил досудебную договоренность о том, что он больше не имеет никаких финансовых претензий и даже сам обязуется восстановить вывороченную стену.
Я думаю, что университетский преподаватель Алика, тоже сказал бы: «Да, коллега – это было совсем не плохо».
А секрет чуда вот в чём – оказалось, что много-много лет тому назад, не было никакой стены и соседские балконы разделяла только казённая хлипкая жестяная перегородка. И вот, когда покойный отец балбесов-физкультурников, делал ремонт, он-то как раз и возвёл злополучную кирпичную стену (причём она полностью находилась на его территории).
Много позже въехал новый сосед, за ненадобностью он выкорчевал и выбросил жестяную перегородку и вполне обжил чужую стену, в том числе и своими дорогущими телевизорами.
Так что, по сути дела, весёлые медвежата повалили на себя свою же, личную стену, а что на ней делал соседский телевизор, их абсолютно не должно интересовать…
В течение следующих двух суток сосед молниеносно восстановил сломанную стену, спешил, чтобы не дай бог соседка не пересмотрела демаркационную линию и не заставила строить уже на его кровных квадратных сантиметрах. И -- это совсем не плохо…
245 километров, или сапожник без сапог
Приятель мой Андрей, уже месяц как носился на «буханках», вездеходах, на плотах и даже на резиновых лодках. Снимал документальное кино, где-то между Енисеем, Ангарой и Леной.
И, конечно же, как всегда не вовремя, у него подло разболелся зуб. Съёмки побоку, нужно было срочно искать зубного врача. Андрей окинул взглядом красивейший в мире пейзаж зелёных гор, уходящих за горизонт, зубной клиники нигде не было видно, пригорюнился Андрей, а боль всё усиливалась. Выручил водитель грузовика, он знал тут всё на сотни вёрст, поэтому сказал, как отрезал:
-- Не переживай, здесь рядом в посёлке хорошая больничка есть, там и зубной врач имеется, километров сорок всего.
-- Нифига себе, всего!
-- По нашим меркам, рукой подать, часа через два должны быть.
Больница была маленьким, одноэтажным, деревянным бараком советской постройки. Зубной, слава богу, в тот день работал и у его кабинета скопилась на лавке стонущая, но вполне ещё живая очередь. Андрей выяснил кто последний, тоже сел на лавку и принялся мужественно ждать. От нечего делать, он пересчитал народ перед собой, помножил всех на полчаса, получалось много, очень много. Через некоторое время Андрей уже знал всю очередь по именам, кто за кем и кто отпросился поспать в машине.
Тут, с улицы зашёл человек лет пятидесяти, тихо поздоровался и присел далеко в углу. Он ничего не спрашивал, очередь не занимал, просто сидел в стороне от всех.
Но вот, дверь кабинета открылась, вышел гордый пациент со свежей пломбой и к дверям коршуном кинулся новый мужик. Все загалдели, кому больно было галдеть, просто замычали, но врач выскочил из кабинета, виновато посмотрел на недовольную очередь, неопределенно-примирительно махнул рукой и быстро втащил к себе наглого пациента.
В коридоре зрела революция, особенно лютовал наш Андрей, поскольку, ему явно не часто придётся лечить тут зубы и бояться испортить отношение с врачом, не страшно. Через полчаса вялотекущего бунта, из дверей наконец вышел хитрый мужик, врач его проводил аж до выхода, потом метнулся в свой кабинет и вынес красивую коробку с шампанским:
-- Вот, возьмите от меня презент для супруги – это сладенькое, женщины такое любят.
Они наскоро попрощались и доктор вернулся к своим страждущим бунтовщикам:
-- Ну-с, пожалуйста, заходите. Кто следующий?
-- Да что же это такое?.. Как не стыдно?.. Без очереди влез, а ему ещё и шампанское!.. Достали уже эти блатные!.. Сладенькое ему! И так ждёшь тут с шести утра!
-- Успокойтесь, товарищи, человек приехал, можно сказать, с острой болью, за двести сорок пять километров, а ему ещё обратно возвращаться.
-- Да тут все с острой болью!.. Подумаешь, двести сорок пять, а я вот почти триста сюда отмахал и ничего, не развалился!.. Это что ж, ваш родственничек, что вы ради него всех тут отодвинули?
-- Ни в коем случае, ради родственника я бы даже не подумал очередь двигать. Вот и дочь моя на той неделе приходила, тоже в очереди полдня просидела, вы должны помнить. Тут совсем другая ситуация. Ну, не мог я его в очереди держать. Ну, правда, не мог.
-- Так, что, он ваш начальничек, или друг?
-- Нет, конечно, он такой же мне начальник, как и я ему. У меня вообще нет начальства, я сам по себе. Да и не друг он мне никакой, так, приятель. Вообще, если честно, то чем реже мы видимся, тем лучше для нас обоих.
Не сердитесь, товарищи, так вышло, считайте, что я поставил пломбу не ему, а самому себе. Так лучше?
-- В смысле, самому себе?
-- Короче – этот человек такой же зубной врач, как и я, а поликлиника его находится за двести сорок пять километров отсюда, вот мы друг к другу и ездим лечить зубы. А куда ещё?
Там, кстати, сейчас его ждут такие же бедолаги как и вы.
Извините меня ещё раз. Кто по очереди? Прошу заходить…
Вы ещё тут?
Работал я на конвейере, на телевизорном заводе «Электрон».
В прошлом -- советская армия, в далёком будущем -- советская пенсия, а в бесконечном настоящем -- орды тележек с полусобранными телевизорами, которые медленно, но неотвратимо надвигались на меня. Я как сонный робот что-то прикручивал пневмопистолетом, где-то подмазывал красным лаком, вставлял какие-то разъёмы, а сам мечтал о другой, какой-то чужой судьбе. Мечтал, что когда-нибудь, хоть немного буду работать своей головой, а не только руками, уставшими ногами и временем жизни.
В соседнем цеху пахал мой приятель Андрей. Точно такой же конвейерный раб, как и я, в точно таком же грязно-белом халате, только Андрей.
Примерно раз в месяц, или в два, мы случайно встречались в обед на каком-нибудь этаже пищеблока и радостно обнимались. Я всё время строил планы и подбивал его на какие-то дерзкие, но несбыточные проекты, типа организовать кооператив, поехать в Америку, да хоть на опыты в институт ядов, лишь бы вырваться из этого завода.
Андрей хитро улыбался и всякий раз терпеливо, как душевнобольному пояснял:
-- Чувак, у тебя есть бабки на кооператив? Нет? У тебя есть к кому ехать в Америку? Тоже нет? У тебя есть блат, чтобы попасть на работу получше? Нет? Кстати, я и на этот сраный завод не с улицы устроился, дядька помог, так что надо держаться. Все так живут. Чувак, не переживай и смирись, мы сдохнем на этом заводе. Такие как мы никому не нужны. Сметану доедать будешь?
Время шло, каждый раз Андрей при встрече картинно удивлялся и говорил:
-- Как, ты ещё тут? А почему не в Америке? Чувак, мы сдохнем на этом заводе. А потом добавлял банальную фразу типа:
Куда ты денешься с подводной лодки?
Не суетись под клиентом,
или, не убегай от снайпера -- умрёшь уставшим.
А я всё выдвигал свежие идеи про сбор клубники в Израиле, или создание рок группы с которой можно будет покорить мир, барабанные палочки у меня уже есть.
Однажды мы не виделись целых полгода и кто-то сзади потянул меня за халат, от неожиданности я чуть не выронил поднос. Конечно -- это был Андрей, он освободил место у кассы перед собой и пояснил очереди, что, мол, мы стояли вдвоём.
Сели за стол. Андрей, улыбаясь, привычно спросил:
-- Как, ты ещё тут? А, почему не в Польше? Чувак, я же тебе говорил, что мы сдохнем на этом заводе.
Я ответил в стиле -- а куда я денусь с подводной лодки, и мы молча принялись уничтожать наши комплексные обеды, ведь времени было мало, особенно у меня.
Мы тепло попрощались с Андрюхой и я пошёл обратно в цех.
Я шёл и думал: а правильно ли я сделал, что ничего ему не рассказал?
Не рассказал, что ещё полгода назад уволился с завода, устроился осветителем на телевидение, зажил новой, запредельной жизнью, о существовании которой даже и не подозревал. Даже с самим генеральным секретарем довелось за руку поздороваться. О том, что я ездил поступать в Ленинград на режиссёрский факультет. На будущий год опять поеду. И о том, что мы сегодня в цеху снимаем интервью с директором завода, поэтому всей съёмочной группе выдали рабочие халаты, чтобы выглядели как работяги и случайно не испортили кадр...
Чистые
Два часа ночи, еду в такси из Аэропорта.
В водителе безошибочно угадал киргиза, разговорились.
Стал он жаловаться на Москву, на москвичей, на здешний климат, на безденежье и на то, что где-то далеко, под Бишкеком ждёт его жена и четверо детей. Конечно же, на денежные переводы они там живут как баи, но всё же, всё же.
Я осторожно поинтересовался:
-- А сколько, если не секрет, вы в месяц зарабатываете?
-- Тебе грязными сказать, или уже чистыми?
-- Конечно чистыми.
-- Если чистыми, то получается в месяц примерно десять тысяч рублей, не больше.
-- В смысле? Так это же копейки! Как же вы на это выживаете в Москве?
-- Да, мало совсем. Что такое для Москвы десять тысяч? П-ф-ф-ф. Пару раз в кино-мино сходил, нарды-марды, вот уже и нет.
-- Да какое уж тут кино и нарды? Быть бы живу.
-- Да, трудно, но на всё воля Аллаха.
Мы немного помолчали, я не выдержал и спросил в лоб:
-- Как же вы вообще выкручиваетесь на эти деньги? Десять тысяч. Я просто даже и представить себе не могу. Это невозможно.
-- Ну, вот смотри сам; в месяц я имею в среднем пятьдесят штук грязными, десять отправляю домой, остается сорок, восемь плачу за комнату, остаётся тридцать, двадцать, хочешь -- не хочешь, уходит на еду, вот и остаётся мне только десять тысяч чистыми. Так и живу, а что делать…
Максиму от мамы
У шестилетнего Максима заболела мама. Очень сильно заболела. Вначале ещё ничего, ходила, но с головой у неё было всё хуже и хуже. Она стала терять память. Из мамы постепенно уходила мама и она просто превращалась в чужую женщину с маминым лицом.
-- Мама, как твои дела?
-- Какая я тебе мама? Ты, вообще кто, мальчик? Как ты сюда попал?
-- Опять ты меня не помнишь? Я твой сын -- Максим, живу я тут. Каждый день ты у меня об этом спрашиваешь.
-- Странное у тебя имя. Ну, Максим, так Максим. Как твои дела, Максим? В каком классе учишься?
-- Ни в каком, Мама, мне только шесть лет.
-- А почему ты меня называешь мамой?
-- Ни почему, только что уже объяснял. Да ну тебя. Пойду лучше погуляю.
-- Иди, не держу. А кто там в дверь звонит?
-- Наверное тётя Таня к тебе пришла.
-- Какая тетя Таня?
-- Ну, какая, какая? Обычная! Твоя сестра. Короче пойду открою, сама посмотришь какая тётя Таня. Я устал, пойду гулять.
Со временем болезнь почти выкачала из мамы всё мамино, она сильно похудела и стала похожа на какую-то чужую старушку. Почти перестала ходить по комнате, только лежала и ворчала на всех. Хорошо, что каждый день приходила тётя Таня, она целыми днями возилась с вечно всем недовольной умирающей сестрой и конечно же с Максимом. Сёстры были очень похожи и Максим случайно, иногда называл тетю Таню мамой, а в комнату к умирающей старался вообще не заходить.
Так продолжалось полгода, а для Максима это был огромный кусок жизни, и он точно знал, что мама скоро умрёт и они с тётей Таней похоронят её рядом с дедушкой. Даже на кладбище ходили с рулеткой.
Только произошло чудо.
Больная стала оживать. Мама начала ходить, и голова её постепенно встала на место. Она больше не спрашивала -- Мальчик, ты кто? А при виде Максима бросалась к нему, целовала и даже пыталась поднять на руки.
Прошло почти двадцать лет, и о маминой болезни старались вообще не вспоминать. Максим вырос, сходил в армию, сам поступил на режиссёрский факультет ВГИКа, но пока не женился и по-прежнему жил со своей мамочкой.
И вот однажды тётя Таня попросила Максимку приехать к ней и помочь подвигать мебель. Максим съездил, подвигал, вернулся вечером домой и положил перед мамой старый запечатанный конверт, на котором было написано: «Максиму от Мамы»
-- Вот у тёти Тани нашёл в книгах. Спросил -- что это за письмо? Она стала рыдать и сказала, чтобы сам не читал, а спросил у тебя -- можно ли его открыть?
Мама вдруг, тоже заревела навзрыд, быстро схватила конверт и сказала -- Не читай. Хотя, ладно, прочитай. Нет! Не надо! А вообще, раз так… нет, лучше не надо. Ну, ладно, прочитай, только без меня. Иди в свою комнату, там читай.
Максим закрылся в своей комнате, разорвал конверт, в нём было короткое, корявое письмо:
«Сынок, если ты это читаешь, значит ты вырос и всё у тебя хорошо.
Я должна тебе признаться, что умерла я от рака в трезвом уме и никакого альцгеймера у меня не было. Просто я заранее хотела приучить тебя к своей смерти, чтобы ты не так переживал, когда умрёт тётка, которая тебя не помнит и не знает.
Поцелуй тётю Таню.
Береги её.
Не забывай меня...»
Камешки
Я живу в стоэтажном стоподъездном доме. У меня сто тысяч соседей. И никому нет до меня никакого дела. Их даже и соседями называть не хочется. Есть только один нормальный сосед. Он сумасшедший. Он всё время говорит сам с собой, говорит исключительно матом и просит у меня закурить. Я даю. Он матом говорит мне «спасибо». Мне приятно. Хоть с одним нормальные добрососедские отношения.
Или мне в другом доме надо жить?
***
Начал в квартире ремонт. Позвал специалистов.
Первыми пришли строители с Востока. У них специализация – всё ломать. Сломали перегородки.
За ними пришли наши строители. Построили перегородки.
Восточные не остановились, сломали несущие стены. А наши построили несущие.
А те стали ломать наружные стены, перекрытия, балконы, крышу. А наши не отстают -- строят наружные, балконы, крышу.
Похоже, у них какое-то соревнование.
Когда кончатся стены, они сломают и построят заново небо, землю и звёзды. Я не просил их об этом. Меня устраивают старые.
Я не знаю, как их остановить.
***
Не так давно придумал замечательный роман. Прекрасный сюжет, яркие персонажи, неожиданный финал. Однозначно, бестселлер. Написал три главы, страниц шестьдесят, и забыл, с чего начал. Чем продолжить хотел? Чем так ярко сверкали персонажи. Перечитывать шестьдесят страниц? Вот еще!
Великих перечитать времени не хватает, а тут…
***
Не помню, что за повод был, за тортом в магазин забежал.
-- Дайте, -- восклицаю, -- самый вкуснющий торт!
-- У нас все вкусные.
-- Замечательно. А вам лично, какой больше нравится?
-- Не знаю, не пробовала.
Почему не пробовала? Странно. На диете что ли? Не похоже. Но не успокаиваюсь.
-- Ну, а посвежее тогда?
-- Все свежие, сегодня утром привезли.
-- А вчерашние куда дели?
-- С хлебом съели! Вчерашние вчера продали.
А сегодняшние, думаю, почему не продали сегодня, вроде вечер уже?
-- Мужчина, не морочьте мне голову. Вы будете брать торт или нет? Люди за вами стоят.
Нет, не буду я брать торт. Не может такая тётка продавать вкусные торты.
-- Скажите мне, только честно, а что-нибудь вчерашнее есть?
-- Ненормальные какие-то. Батоны вон вчерашние.
-- Дайте мне вчерашний батон.
Максимум, что может случиться, батон окажется позавчерашним. Но ведь это не так обидно, да?
***
Был на одном из оборонных предприятий.
На главном корпусе латунное изречение М. И. Калинина:
«Наш завод должен быть не только передовым заводом, но и мировым заводом, в смысле производства тех машин, которые он производит».
Смысл изречения я не постиг, но Михаил Иваныча сильно зауважал после этого.
***
Иду недавно, мужик навстречу, обычный такой работяга по виду. Закурить, говорит, не найдется? А я торопился куда-то, да и холодно на улице было копаться в карманах. Да, собственно, чего оправдываюсь-то? В большинстве случаев не даю я на улице закурить. И не из жадности даже, а скорее в воспитательных целях что ли. Взрослые люди, а позаботиться о себе не могут.
-- Не найдется, -- говорю.
-- Странно, а мне показалось, у Вас почти полная пачка сигарет. Извините, ошибся.
-- Да ничего страшного, – заученно вежливо отвечаю.
А он пальто расправил как-то, замахал руками-крыльями и улетел.
Белые такие крылья…
Я распереживался сначала -- ангелу сигарету пожалел. Бросился было за ним. А потом думаю, разве ангелы курят? Нет, конечно.
Ну и правильно тогда, что не дал. Никакой это не ангел. Жулик обычный или сумасшедший.
Олег Петров, proza.ru/2003/06/02-38
-----------
Уважаемые читатели, новые материалы на сайте мы стараемся размещать, примерно, раз в месяц. Сообщайте друзьям своим, оставляйте ссылки на наше независимое издание в социальных сетях, на других интернет-сайтах. Вместе мы -- сила!
Новые музыкальные ролики, не вошедшие в раздел «Музыкальная шкатулка», вы можете отыскать на канале Youtube.com – «Дунайская волна»
https://www.youtube.com/channel/UCvVnq57yoAzFACIA1X3a-2g/videos?view=0&sort=dd&shelf_id=0
2021 год