О ПРИВИДЕНИЯХ, ГОЛЫХ КОМСОМОЛЬЦАХ И ПРОЧЕМ (рассказы)

Привидение

1941 год. Начало немецкой оккупации в маленьком городке Полтавской области. В бывший райком партии вселилась комендатура. Небольшой дореволюционный двухэтажный особняк. По коридорам снуют немецкие офицеры, взвод охраны, обслуга из местных. Стучат пишущие машинки, тренькают телефоны, немецкий порядок входит в свои права.
В один из кабинетов, для разбирательства привели двенадцатилетнюю девочку. Ее поймали на улице, есть подозрение, что еврейка.
На свою беду, она и вправду была еврейкой. Родители уже месяц как поджидали свою доченьку на небе, и вот пришла пора Адочки. Месяц она бродила по городу, жила, где придется. Приютить опасную девочку никто не решился.
В комнате работали два офицера за двумя письменными столами. Один оторвался от бумаг, перекинулся парой слов с конвоиром, глянув на Аду, сказал:
-"Я! Дас юдише швайн!" и опять углубился в бумаги. Советская пионерка хоть и не понимала по-немецки, но что такое "юдиш" и что ее ждет, знала.
Она вдруг в отчаянии бросилась к дверям и опрометью выскочила в коридор. Присутствующие не кинулись догонять беглянку, а дружно заржали, ведь в здании не было ни одного окна без решетки, а внизу на выходе круглосуточная охрана и только немецкая. Бежать-то некуда, разве что заскочить в другой кабинет... А толку? Но страх смерти не имеет логики. Ада из коридора кинулась на второй этаж и забежала в первую попавшуюся открытую дверь.
Немцы обрадовались новому развлечению и не спеша, планомерно, как инопланетяне в поисках человека, обходили комнату за комнатой:
-" Тефощка. Ау! "
"Кте ты ест? "
"Ком, дас кляйн юдише швайн..." 
"Ау! Ми тепя искать!"
Инопланетяне обошли все помещения на обоих этажах, потом еще раз, еще... Им уже было не смешно. Еврейки нигде не было. Через пару часов поиска они поняли, что девчонке удалось просунуть голову между прутьями в туалете, и она сбежала. И какие же маленькие головы бывают у этих подлых еврейских детей...
Тут же вызвали "майстра" из местных, и он присобачил дополнительную перемычку к туалетной решетке.
В комендатуре наступила ночь. Офицеры разошлись по домам, темный особняк опустел, только охрана у входа еле слышно переговаривалась.
С самого утра Ада лежала внутри старинного камина, но до сих пор боялась дышать. Камин зиял чернотой в самой большой комнате купеческого дома. При советской власти барство было не в почете, экономили дрова, топили буржуйками и каминную трубу заложили кирпичом, но так удачно, что внутри на высоте полутора метров получилась кирпичная полка. Сантиметров сорок в ширину, тут пока можно было переждать. Пока...
В эту ночь девочка так и не покинула своего убежища.
Наступило утро, в комендатуре затрещала работа и о вчерашней сбежавшей еврейской девочке все конечно забыли.
Только во вторую ночь Ада решилась покинуть свою норку. Она неслышно как привидение пробралась в туалет, без которого уже почти падала в обморок. Жадно напилась воды и вернулась в «свою» комнату, По запаху нашла в чьем-то столе спрятанное печенье и залегла до следующей ночи.
Так из ночи в ночь Ада все расширяла свой жизненный круг. Доходила даже до первого этажа, влезала в буфет, а там всегда можно было поживиться кусочком хлебушка, не обделяя господ офицеров. Она понимала, что если пропадет хоть кусочек сала, то будут подозрения и могут здание обыскать с собакой. А это смерть. Но пока сама Ада превращалась в дикую собачку, или скорее в затравленного мышонка с огромным не мышиным телом, которое нужно кормить. Все чувства ее обострились. Девочка слышала даже, сколько существ находится на втором этаже и сколько на первом. Лежа в камине, она чувствовала вибрацию стен от входящих в здание инопланетян. Днем не спала, боялась, что во сне пошевелится. Девчонка знала всех солдат и офицеров комендатуры, хоть никогда их и не видела. Различала по голосам, походке и запаху. Вскоре приноровилась мыться и стирать белье в туалете. Самым страшным еженочным испытанием был слив воды унитазного бачка. Со временем Аду уже невозможно было застать врасплох. Она по своим внутренним часам знала, когда под утро придут истопники, работники кухни, а уж охранники, по ночам обходящие этажи, для нее казались просто махорочными топающими слонами. 
Человек ко всему привыкает.
Ада стала привидением, о котором даже не ходило слухов...
Девочка сначала интуитивно, а потом, и по словам начала понимать немецкую речь. 
Жизнь шла. Ведь, несмотря на ежесекундный смертельный риск быть обнаруженной, это была все же жизнь. Чтоб не сойти с ума, она мысленно разговаривала с родителями и со "знакомыми" немецкими офицерами.
Однажды ночью, когда девчушка привычно прокралась в туалет, ее как громом поразило. На умывальнике лежали: ломтик хлеба и малюсенький кусочек мыла. Это был не офицерский туалет и мыло каждый приносил свое, могли, конечно, забыть, но хлеб откуда!!?
Ада не притронулась к этому богатству. Вдруг западня... На следующую ночь все повторилось. Эх, будь что будет, взяла. В конце концов, немцы люди педантичные. Если б что и заподозрили, то не мыльцем бы выманивали, а овчарками.
Через неделю девочка поняла, что доброй феей была уборщица тетя Зина. Толи по маленьким мокрым следам, толи еще как, но тетя Зина догадалась о «привидении». Жизнь у Ады началась царская: целый кусочек хлеба в день иногда даже с кубиком сахара.
В одно прекрасное утро в комендатуре перестала звучать немецкая речь. Все шло совсем непривычно. Дом наполнился новыми запахами и звуками. Незнакомые люди говорили только по-русски. Ада целых три дня еще сидела в камине прислушиваясь, пока не решилась выйти к нашим.
Был 1943 год. https://storyofgrubas.livejournal.com/29120.html

Боевой выход

… - Я воевал в разведке. И не просто - сбегай, глянь, не встало ли солнышко, а во взводе полковой разведки.
Еще до войны я на заводе работал, ушел в армию и комсомол направил меня в сержантскую школу.
Закончил с отличием, а тут война, понимаешь. Естественно, прошусь на фронт. А меня не пускают, посылают на курсы младшего офицерского состава. Короче сбежал я оттуда, чуть под трибунал не угодил, но командование разобралось, плюнули, отпустили, ведь не домой же я прошусь, а на фронт. Прибыл на передовую, вначале хотели дать мне отделение и в бой, а потом посмотрели - стоп. Тут как раз полковые разведчики для себя людей выбирали. Поглядели, погоняли, а я ведь до войны борьбой занимался, прыжки с парашютом имел, да и вообще, толковый парень был, восемь классов за спиной как-никак. Вполне подошел, взяли.
А ты знаешь, что в полковой разведке служить – это как космонавтом стать. Все хотят, но мало кого возьмут. Никто ниже майора на нас даже голос не повышал. Мы даже под ноль не стриглись, ходили с прическами, как интеллигенты. Но и убивали, конечно же, нашего брата не в пример простому, окопному солдатику. В окопе у тебя хоть шанс есть уцелеть, да и свои кругом, а разведчик в боевом выходе - один против всей фашистской Германии.
   Поначалу меня долго на задания не брали, а муштровали как цыганскую лошадь, учили всему: как за линию фронта ползать, как по карте ходить, как по звездам ориентироваться, как убивать, как «языка» брать.
Месяца два гоняли и вот, наконец, как-то утром объявляют: - Высыпайся хорошенько, ночью твой первый боевой выход, пойдешь за языком.
Только стемнело и мы пошли. Со мной друг мой - Боря Шляпников. Хотя, как со мной – это я с ним. Боря к тому времени уже опытным разведчиком был, с орденами. Целый взвод, наверное, немцев приволок.
   Перешли линию фронта, доползаем до немецких позиций. Лежим, мерзнем, тихо наблюдаем, ждем. Может кто проснется, в уборную захочет, вылезет из блиндажа, подойдет к нам поближе. Но, как назло никого, а место открытое, скоро  утро, светать начнет, тогда не получится, придется возвращаться ни с чем.
Вдруг, смотрим, вышел. Здоровый такой, без оружия, идет, качается, плохо со сна соображает. Справил нужду, закурил и повернулся к нам спиной, чтобы огонька не было видно с нашей стороны. Ситуация – лучше не придумаешь. Немец метров в пяти от нас. Лежим, уже готовые бросится. Моя задача - сходу рот ему зажать, чтобы не вскрикнул от неожиданности, а Боря должен был нож к морде приставить, напугать и тут же пустой вещмешок на голову надеть. От этого человек психологически ломается, он будет понимать, что его крик – это его смерть.
Боря шепчет: - Готов?
Я отвечаю: - Готов.
- Раз, два, пошли.
Мы, вскочили, рванулись к немцу, я даже уже за воротник его схватил и второй рукой до рта потянулся, вдруг Боря как завоет. И только тогда я понял, что произошло. Мы в темноте не заметили, что между нами и немцем тянулось заграждение из колючей проволоки. Так мы с Борей со всей дури, на колючки и насадились. Немец стоит в ступоре, руки поднял, крикнуть боится. Лицо у Бори все в крови, про себя я и не понял даже. Боря направил на немца автомат, а сам схватил меня за воротник и потащил обратно.
Как немного оторвались, залегли, Боря нас обоих забинтовал, потом на себе меня тащил. Я несколько раз сознание терял по дороге. Но все же, мы кое как до наших добрались. Только в санчасти я понял, что остался без глаза.
Потом госпиталь. Чуть не умер там от заражения крови. Выкарабкался. Просился обратно на фронт, но кривого не брали, комиссовали. Вернулся к себе в Свердловск, работал в заводе. Переписывался со своими ребятами разведчиками. Первым убили Борю, а через полгода уже не с кем было переписываться, погибли все, кого я знал.
Вот такой у меня получился первый и последний боевой выход…
storyofgrubas.livejournal.com/?skip=10 (с сокращениями)

Нет тела – нет дела

Декан почти до самого утра не мог успокоится. Он бегал по лагерю и кричал, грозился отчислить всех немедленно, потом схватил несчастные джинсы со свитером и со всего маху, с хрустом, насадил их на кол деревянного забора. И только тогда декан немного пришел в себя и вспомнил, что он все-таки декан серьезного факультета, сел в свой «Жигуль» и уехал обратно в Ленинград. Больше в колхозе мы его не видели.
   А дело было вот как: шел 90-й год, мы – только поступили на первый курс и, как тогда водилось, на месяц поехали в колхоз на картошку.
Естественно: отсутствие родителей, молодость помноженная на свежий воздух, песни под гитару, брали свое и среди нас образовались устойчивые и не очень, влюбленные парочки. Но была одна трудность – негде, ведь лес, ночного, дождливого сентября в Ленинградской области, не особо-то и располагал. Во всем нашем лагере имелось только четыре помещения с дверями и крышей: казарма женская, казарма мужская, баня и столовая. Казармы сразу отметались, все же мы были только первокурсниками. Столовая на ночь закрывалась замком, величиной с клоунскую гирю, так что оставалась баня, вернее парилка в ней. Кто-то приделал изнутри парилки дверной крючок и стало вполне комфортно и безопасно заниматься там глупостями.
Единственная трудность – это очередь, которая составлялась, чуть ли не на неделю вперед, все же народу двести человек без малого и у всех примерно те же цели и задачи.
И вот одной холодной ночью, случилось страшное, то чего все боялись, но в действительности никак не ожидали - примчался великий и опасный Борис Иваныч - декан нашего факультета.
Он, видимо и сам когда-то был студентом, поэтому сразу смекнул и бросился в баню, чтобы поймать там кого-то на горячем (в переносном смысле) и конечно выгнать аморальную парочку из комсомола, а как следствие и из института.
Естественно, что в это время в парилке кто-то ойкал и двигал предметы, а на лавке в предбаннике валялись мужские и женские вещички.
Декан злорадно заржал, стал дергать закрытую дверь и объявил тем, кто внутри, что им уже ничего не поможет и ждет их торжественное отчисление. Пора бы открыть дверь, одеваться, собирать чемоданы и к чертовой матери выметаться из лагеря.
Через десять минут вышел наконец абсолютно голый парень в очках, но дверь за ним сразу же закрылась на крючок.
Борис Иваныч выяснил фамилию парня, кафедру и ехидно поинтересовался:
- А что же ты там делал среди ночи?
- Мы… это, мылся.
- Правда? А с кем это ты мылся?
При этом декан брезгливо, двумя пальцами поднял с лавки женские джинсы и свитер.
Парень молчал, опустив голову, а за дверью парилки послышались тихие женские всхлипывания.
Вдруг в предбаннике стало очень тесно – это пришли наши девушки в грязных рабочих телогрейках и резиновых сапогах. Одна из них официально и строго сказала:
- Здравствуйте, Борис Иванович, я секретарь комсомольской организации лагеря. Что тут произошло?
Декан начал объяснять, но комсорг его перебила:
- Как это не хочет выходить? Да мы сами ее оттуда вытащим! Я тоже считаю, что таким не место в комсомоле и в нашем институте, а ну, отойдите пожалуйста, вы же все-таки мужчина, дальше мы сами.

Декан послушно отошел на два шага в сторону и с интересом стал наблюдать, как будут выводить голую, пока еще комсомолку.

Девушки поскреблись в дверь и дверь неожиданно приоткрылась. Тут же в парилку ринулось человек десять комсомолок, или около того.
Через полминуты из парилки вышли человек десять комсомолок, или около того (ну кто их там считал? Главное, что все в телогрейках и в резиновых сапогах) и комсомольский секретарь растерянно произнесла:

- Странно, Борис Иванович, в парилке никого нет. Может и не было никого? Сами посмотрите.

Вот тут-то декан и слетел с катушек и отомстил  «ничейным» джинсам и свитеру… storyofgrubas.livejournal.com

Бизнес-план и серый волк

Бабушка Тамара однажды сильно заболела и ее внучка, тоже Тамара - восемнадцатилетняя питерская студентка, отодвинула все дела и примчалась спасать бабушку.

Доживала бабушка в тридцати километрах от Москвы, в выцвевшем деревянном домике, еще довоенной постройки. Огородик, колодец, навес, под которым дед хранил битые кирпичи и ржавые колеса от "Москвича". Все это выглядело довольно грустно и безнадежно. А ведь когда-то, когда Тома приезжала сюда в детстве и дедушка был еще жив, по двору бегали куры, гуси и даже козочка. А в этот приезд дом смотрелся пусто и тоскливо, как неизлечимо больной пациент. Из живых, в доме была только сама бабушка Тамара и Тимур. Куда ж без него?
Тимур был огромным серым волком, но по счастью, волком он был не слишком породистым, поэтому считался собакой.
Бабушка Тамара, пыталась бодриться, встречая дорогую гостью, но получалось плохо.
Даже Тимур не выглядел орлом, чего с ним раньше никогда не бывало. Обычный затравленный серый волк. Вот в былые времена, Тимур производил неизгладимое впечатление, он вел себя так, как будто весь дом был переписан на него и бабушка с дедушкой тут нужны были, только чтобы подливать воду в миску, да накидывать сахарные косточки.
Тамара сходила в ближайший магазин в километре от дома, накупила лекарств и всяких вкусностей, напоила бабушку чаем с малиной, уложила в постель и начала хозяйничать по дому. Ну, точнее, выбрасывать мусор и испорченные продукты.
Бабушка только ойкала:
- Тамарка, а хлеб, хлеб куда понесла?
- Бабуля, он же позеленел.
- Батюшки, беда какая, позеленел. Ну, дык срезать немного и все. Нормальный ведь хлеб.
- Бабушка, а как часто ты ходишь в магазин?
- Летом, раз в две недели, а если погода хорошая и нормально себя чувствую, то и каждую неделю иду. Вот у меня тележка есть, взяла и покатила. По дороге на ней посижу, отдохну и дальше пошла. А этот раз, думала, что весна уже наступила. Солнышко пригрело, я обрадовалась и в одной кофте в магазин побежала, пропотела и застудилась вот. А зимой вообще  боюсь так далеко ходить, ну, может раз в месяц и схожу. Да и пенсия у меня не та, чтобы каждый день по магазинам шиковать.

- Бабуля, а к тебе вообще, кто-нибудь в гости заходит?
- Ну, заходят, иногда.
- Кто, тетя Лена?
- Да ты что, Лена уж года два, как померла. Царство небесное.
- Ну, тогда кто?
- Кто? Кто. А, ну, получается, что и никто. А кто ко мне должен ходить? Кому нужна старая бабка с волчищем?
- Вот, что, бабуля, тебе нужно не киснуть, а придумать себе какой-нибудь хороший бизнес-план.
- Что?
- Ну, бизнес-план. Я в универе такое изучаю. Представь - каждый человек может для себя придумать и организовать, какой-нибудь посильный бизнес. Главное придумать бизнес-план.
- Томочка, ты видишь в каком я состоянии? Какой мне бизнес? Мне восемьдесят лет. Со дня на день ноги протяну. Ты хоть Тимурку не бросишь, если что?
- Перестань. Слушай, а может тебе торговать чем-нибудь простеньким? У тебя же трасса за забором, да и автобусная остановка под домом.
- Чем торговать? Собой?

Шли дни, больная потихоньку вставала на ноги, а внучка с утра и до вечера ходила по двору и размышляла над бизнес-планом для бабушки. Однажды, часов в шесть утра Тамару разбудил вой  волка. Лаять он не умеет, а выть и рычать – это с полуоборота.
Глянула Тамара в окошко и увидела Тимура стоящего на крыше будки, так ему удобней через забор заглядывать. Бабушка уже не спала, она как всегда вязала, слушая радиоприемник.

- Бабушка, а на кого он там ругается?
- Так, люди же на работу идут.
- На какую работу?
- Да откуда ж я знаю на какую? На любую. У каждого своя. Идут на нашу остановку, садятся на маршрутку, или автобус и едут в Москву на работу, а вечером обратно.

Тамара призадумалась:

- Бабушка, а что это за люди, в смысле, откуда они все идут?
- Как, откуда? Наши – это, деревенские. За озером знаешь дома? Даже и оттуда некоторые идут. Час, наверное целый оттуда пешкодралом добираются . А что делать? Семью кормить надо, вот и приходится. Это мне хорошо, я на пенсии все-таки, а люди каждый божий день вынуждены в Москву ездить. Голод не тетка, тут ведь нигде работы нет.

До самого вечера внучка ни с кем не разговаривала, ни с бабушкой ни даже с Тимуром, а поздно вечером вдруг закричала, испугав бабушку:

- Бабушка, бабуля, проснись! Помнишь, я в детстве рисовала раскраски? Цветные карандаши еще остались?

Бабушка удивилась, но выдала кучу карандашей и давно засохших фломастеров.
Всю ночь Тамара трудилась и к утру создала стопку трогательных, разноцветных объявлений с узорчиками.
А утром, даже не позавтракав, прихватила тюбик клея и ушла. Дошла, аж до деревушки за озером и начиная оттуда  и почти до самого бабушкиного дома, она расклеивала на столбах и заборах свое нехитрое объявление:

« Уважаемые соседи!
Вы можете оставлять свои велосипеды в доме N2 по нашей улице. (дом у остановки, с зеленым забором) Спросить Тамару Павловну.
За сохранность отвечает серый волк.
Оплата чисто символическая, вам понравится»

С тех пор прошло три года, Тамара Павловна расцвела и передумала умирать.
Каждый день, с утра и до позднего вечера, во дворе дома, под навесом, ждут своих хозяев тридцать, а может быть и все сорок велосипедов и даже пара мопедов. Более точными цифрами располагает только серый волк Тимур. Тимур тоже похорошел и стал выглядеть  довольным и важным, как будто бы только что сожрал и Красную Шапочку и Тамару Павловну.
Тимур всегда стоит на приемке и на выдаче. Обслуживает людей быстро, вежливо и корректно. Он никогда не выпустит из двора, клиента с чужим велосипедом. Даже эксперименты специально проводились. Просто волк сличает запах клиента с запахом велосипеда. Надежней, чем штрих-код.

Вся деревня полюбила Бабушку Тамару, ведь она сохраняет  людям самое дорогое что у них есть – время сна. Кому сорок минут, а кому и два часа в день. На велосипеде мчаться – это ведь совсем не то же что грязь ногами месить.
Студенты и те, кто помоложе, платят бабушке Тамаре рублей по триста в месяц, таджики почистили колодец, отремонтировали крышу и настроили антенну, кто-то домашние яички приносит и хлеб, кто-то банку молочка из-под своей коровы на велике привезет, кто-то просто спасибо скажет, а при случае, всегда в магазин для бабушки сгоняет.
И так, с ранней весны и аж до первого снега, даже зимой пару снегоходов и мотоколяску оставляют.
Бизнес работает как часы.
Хотя, если честно, был однажды небольшой сбой. Как-то один таджик забирая свой велосипед, попытался погладить Тимура. Волк, разумеется,  прокомпостировал руку.
Очень странный случай. Я, например, даже не представляю себе, как это можно додуматься, чтобы в банковском хранилище, получая золотые слитки из своей ячейки, погладить по голове вооруженного охранника при исполнении… storyofgrubas.livejournal.com

-----------  

Уважаемые читатели, новые материалы на сайте мы стараемся размещать, примерно, раз в месяц. Сообщайте друзьям своим, оставляйте ссылки на наше независимое издание в социальных сетях, на других интернет-ресурсах. Вместе мы -- сила!

Новые музыкальные ролики, не вошедшие в раздел «Музыкальная шкатулка», вы можете отыскать на канале Youtube.com – «Дунайская волна» dunvolna.org

https://www.youtube.com/channel/UCvVnq57yoAzFACIA1X3a-2g/videos?shelf_id=0&view=0&sort=dd

2019 год