МАТРЁШКА (рассказ)
«Авраам родил Исаака, Исаак родил… Иосия родил Иоакима, Иоаким родил Иехонию, Иехония родил Салафииля, Салафииль родил Зоровавеля, Зоровавель...», -- шагал по тенистой широкой аллее Тоша Губрий, цитируя в уме отрывок из весьма и весьма авторитетного письменного источника. Свой шаг -- соизмерял с тротуарной плиткой на аллее и с провалами …в памяти. Провалы следовали не глубокие, а шаг – плитка… давали строгую пропорцию: один к полутора. Количество плитки… не слишком много её оставалось до того радостного момента, когда он, утомлённый от длительной прогулки по городу в этот воскресный солнечный день, с батоном мягкого хлеба и букетиком полевых цветов в руке, ввалится «на квартиру» и похвастает пред женою своею, Матильдой: выучил!
И таки выучил бы, непременно... Но, как и все молодые люди в его возрасте, отвлекался по пустякам. То трещину на плитке заметит: мол, сикось-накось, то туфли сетчатые, в которые был обут. Туфли как туфли – летние, песочного цвета… Гармошка поодаль Матаню играла: «та -- та дрита -- тири-тири-тири-да!»… Так что тренировка памяти, можно сказать, медным тазиком накрывалась. А впрочем, не всё ещё было потеряно.
…Пошаркал сквозь сквер соборный, в котором фонтан, -- женские каблучки обгоняли: одни, другие, и третьи, весенние виды настраивали на романтическую волну… Чернела тучка серая -- там, в загородных полях...
…Со стекольщиком дядей Володей поздоровался,.. фигура Мишки в шагах ста впереди промелькнула, с которым они несколько лет тому назад ездили на соревнования по шашкам; купил кулёк жареных семечек у бабы Улиты, сидевшей с кошёлкой на углу -- на принесённой с собою скамеечке; заглянул в свой айфон, приискать рубанок себе… Объявления и комментарии на «интернет-барахолке» оставляли в основном школьники и студенты, они легко шли на контакт, заводили разговоры на разные темы, устраивала между собою мелкие препирательства и так же быстро забывали о них:
…Эдик, Правильно пишеться «какой» а не «кокой»
…продаю Тоёта-корола. надо зделать розвал а востальном все ок
…Немагу.
…поминяю плоншет на мопед бу.шный
…забыла собаку бар у артёма отзовитесь
…пи... дец!
…собаке Кушать довали не ест
…Стихи про собаку…
Отключив свой айфон, Тоша вошёл в боковую улицу, -- у обочин легковушки припаркованы были. Некоторые -- с двухцветным флажком на передней панели, -- водители таких легковушек гордились, по всей видимости, какими-то достижениями, либо они подражали чему-то заокеанскому: флажки, автострады, в кожаных юбках Мэри на мотоциклах, киборги разные и мутанты... Дескать, особенный я!
Один из таких,.. в легковушке престижной модели с двухцветным флажком, точнее, особенное лицо его -- будто фигу показывало прохожим... Всё показывало и показывало, показывало и показывало, и глядело куда-то мимо с выражением собственного идейного превосходства. Тоша и ответил. Таким же способом, мысленно:
«Особенные, ага. Шофера… Прямая спина! За высоким рулём! Фасон! Не иначе – форейтор на лошади пристяжной! На лице всё-ё! написано. В прошлой их жизни стегали небось переднюю пару гнедых -- про барина приговаривали: получи, мол, разлюбезнейший барин -- пО боку! А вот тебе и по крУпу! С оттяжкою! Гыть -- Н-да! Получи-распишись! …Не? Неправда? Батогом потрясали-с к небу? А уж барин, видать, снисходил -- осаживал, не без того-с. Со скучающей физиономией сказывал форейтору своему «молчи, дурак». …Дурак по чину он был помощником кучера. Он даже и в мыслях! не допускал, чтоб затаить обиду на барина-ясновельможного пана. Как можно! Дурак он и есть дурак, что ж тут особенного, размышлял о себе форейтор».
По окончании этой безмолвной сцены настроение у Тоши повысилось, -- ступая через три на четвёртый камень -- припомнил считалку он, которую все они – всею «толпой» -- распевали нА море под гитару: сорок поросят пошли купаться в море, сорок поросят резвились на просторе, один из них утоп – ему купили гроб, и вот вам результат -- тридцать девять поросят! Тридцать девять поросят пошли купаться в море, 39 поросят резвились… 38 – 37 – 36… И так далее, вплоть до полного утопления «один поросят». А затем снова по кругу, начиная с «сорок поросят». Считалку он не пропел, уж, да-а... размечтался о летнем Приморском пляже… О двухместной палатке,.. в которую ночевать набивались по двенадцати «рыл»: восемь -- на бок укладывались, «один из них» -- в головах, вместо подушки. И трое «поросят» сворачивались калачиком у выхода из палатки. Не влезшие усаживались к тлеющему костру и до самого рассвета обменивались анекдотами. Смеяться в палатке строго-настрого возбранялось, потому как не резиновая, могла и по швам разойтись. На другой бок поворачивались по команде на «раз-два»… Грезилось разное: и гитарный расстроенный звон, и зуд комариный, и скисающее вино...
Одолев два городских квартала, поравнялся с конной статуей в бронзе. «Экое великолепие… Ликующий полководец! Соборная колоннада! Золоты купола! Пушки чугунные! Ядра! Раскидистый дуб с зелёной листвою и облака!»...
Пройдя ещё немного вперёд, осознал Тоша, что сделал круг: оказался на том же самом месте: на перекрёстке проспекта и Балградской. Озадачился этим, но не очень. «Вероятно, подобное не такая уж редкость. Ну, задумаешься -- с мысли собьёшься -- силишься вспомнить: с чего началось всё и ворочаешься цепочкою рассуждений к изначальной точке на местности»… Пару кварталов вперёд прошёл, по проспекту. Воротился назад…
Осмотревшись по сторонам, увидел флаги на зданиях -- они и прежде лезли в глаза... Отметил в уме: «Измазаны красками стены, заборы, лавочки в сквере, столбы телеграфные, торговые халабуды,.. деревья,.. пустующий каменный постамент. …Гипсовое пальто с книжкой валяется -- гипсовые усы -- отломанная гипсовая нога… Юных масонов, конечно же, разыщут – и памятник восстановят. За родительский счёт. Заметь, Тоша, гипсовое пальто поэта, звавшего к бунту, покрашено -- вдоль. Полпальто в один цвет, полпальто – в другой, а всё прочее в городе раскрашено – поперёк! Видать, в методичках, присылаемых из Министерства просвиты что-то напутали. Издержки, как говорится, революции…»
Он свернул в Балградскую улицу и поплёлся по ней повторно. Ковырнул взглядом булыжник на мостовой -- покосился на автотачку с надоевшим флажком за стеклом, приноравливаясь в уме: а побьются ль стёкла ихонные? И как именно? Чтоб оба стекла навылет, или лучше, чтоб вдребезги? Второй сценарий, конечно, повеселее он будет, однако и первый хорош. Из закромов Тошиной памяти, заслоняя собой все предыдущие мысли, извлеклась… таковая -- из хрестоматия по истории, у которой обложка шершавая -- песочного цвета… Там сказано было про то, как правитель один в древней Месопотамии, не дождавшись окончания спора с каким-то философом, приказал сбросить последнего со скалы... Тоша поморщился недовольно и переключился на игру в города: «КиеВ – ВладимиР – РязаНь – НовгороД… Донец...». Запнулся... А жене-то скажет, мол, выучил…
Что-то довлело над ним, с толку сбивало, и не мог он понять -- отчего оно так? Почему флаги везде! Почему всё вокруг измазали красками? Что -- конец света вот-вот? Враг приближается? …«Между прочим, что-то похожее наблюдалось и в середине 18 века… На узких улочках европейских городов по старой доброй привычке выплёскивали помои из окон,.. гильотину придумать ещё не придумали… Казалось бы: ну, и выплёскивай себе на здоровье, танцуй там себе простоватые венские лендлеры, делай салюты в парках и на прудах… Ан, нет же! Запаниковали!.. Эрцгерцогиня Мария-Терезия в чрезвычайном волнении заявляет послу из Англии, готова-де последнюю юбку заложить в ломбард, но Силезию отвоевать! Ну, и? Кого воевать собралась-то, позвольте спросить! Такого же, как и сама короля с талером в кармане?! Курфюрста, поиздержавшегося на покраске кареты? И при всём при том оная – Мария-Терезия -- великосветских привычек своих не меняет... Как то: покупка пудры, размещение заказов на пошив боевых штандартов, ношение ювелирных украшений с вензелем, прочие капризы, аксессуары, букли и кружева… Не есть это гуд, не дас ист шарман! Нет в том гармонии.. и-и… и-и…»
Боковым зрением скользнул по крыльцу Тоша,.. по двери входной… Для верности обошёл вокруг уличного столба и-и… и-и… уставился на фасад здания: «Да, да и ещё раз да! Не зря болтают... пресловутая флагомания. На старинном здании! Об профиле здания вывеска говорит, сделанная с размахом: «Шкурно-венерологична комунальна евро-ликарньа». Эт что у них -- шрифта мелкого не нашлось, что ли? Ну и ну… Взялися б покороче меж собою и как-бы-то-ни-будь, написали бы скромненько этак: кож-вендиспансер, либо по-французски: кожвен-ди-спансер ле карньё,.. Опять же: флаг чуть повыше будет и левее от коммунальной вывески, что совсем и не плохо смотрится! Растворяй, мол, административные воротА! Не зевай мимо! Секрета не держим! Пусть все-е видят-с... Мнительному человеку не позавидуешь от такого срама на публике, а вдобавок ещё и предчувствия… Мол, а вдруг военком там за ширмой скрывается?.. Чтоб повестку вручить… Недурственно-недурственно, сударь, оне придумали-с. Да-а… А шо, не так?»
Изумление Тоши потихоньку рассеивалось. …Капля дождя упала, ветер наполнился запахом роз…
По камешкам цокая… по камешкам цокая, проплывала Алёнушка-незнакомка… Пшеничного цвета волосы – через плечико ремешок… С виолончелью в футляре! От ножек её точёных блеснуло сиянье вокруг… Соборный колокол бомкнул: густо, протяжно и оглушительно! Тоша присвистнул в восторге: «Ох, ты-ты-ты -- Матрёша какая!» Разглядывать облаченье девичьих длинных ног -- не осмелился: Матильда вихры повырвет. Опять же таки: пуритане заноют, безобразие, мол, и куда только милиция смотрит!
Обогнув, наконец, тот злосчастный квартал, в котором остались: шлейф,.. вывеска, исчезающий запах роз, он снова вышел на шумный проспект. Повернувши направо, продолжил свой путь по аллее. Чирикали воробьи, будто «с цепи сорвались» – все дружно. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву и веки, производили должный эффект: Тоша моргал: часто-часто,.. отлынивая от занятий. Ландыши… Погрузился в случайные мысли: «Как здорово, что воробьи деловиты и веселы, в любую погоду и время года. Чирикают себе -- горя не знают. …Вывеска метр на полтора. Крупноватая будет. Кэ-лэ-мэ-нэ -- венероло… Венера, короче. Её -- богиню любви! Почему припутали к заболеваниям! Венерология… Заслуживает ли Венера такой по себе памяти? Почто имя порочат! Вдохновят ли кого, находящегося в здравом уме и при доброй памяти да слова лечащего врача-венеролога вашего про то, мол, что у вас: реакция на то-то и то-то «положительная», поздравляю, дескать, Вас, Вениамин Ростислывыч с хворью, какову честь имела занести Вам сама Венера Милосская? Вам, Вениамин Ростиславыч, крупно повезло! От этаких-то благородных кровей зараза проистекает!.. Рим! Капитолий! Патриции разные… Цицерон! Эх, Тоша, Тоша…»
Времени на раздумья оставалось в обрез, -- проспект подбирался к центральной площади города, а там поджидали Тошу поджидали… ещё четыре фонарных столба. И на каждом столбу по четыре флага. Тоша глянул и обомлел:
«Да ещё один преогромный флаг между ними!.. А также у входа в местный парламент -- 2 шт., на крыше – 1 шт. А день-то сегодня -- не-празд-нич-ный! Чему распраздновались? Закругляться не пора ли? Круглый год телемпаются на ветру…Четыре помножить на четыре будет шестнадцать -- припишем и их до кучи. А сколько плиток-то тротуарных? Авраам?... Тьфу ты, перепуталось всё в мозгах…
О! Понял! Они самые -- люди-дикари. Они флагом покорность свою показывают -- силам вышестоящим. А заодно -- отпугивают злых духов и чужаков от данной территории. Рассмотрим, к примеру, имущественные правоотношения в их натуральной среде: если, допустим, отнимают – они – движимое имущество у соседнего племени: стадо откормленных бугаёв, или там стадо каких-нибудь поросят, эт хорошо, с их точки зрения! Если отнимают у них – плохо. Дабы избавиться от всего плохого, люди-дикари грамоте обучились и написали брошюрку одну. «Критика отложенного ожидания» называется. И сказала брошюрка: «Терпеть ожидания нет никакой возможности! Баста!» Затем брошюрка прибавила, что истина-де может быть только одна, следовательно, истину знают они двое: крашеная брошюрка и «изм». И вот, наконец, глянцевая БРОШЮРА сия переплюнула «изм», вырвавшись за пределы заколдованного круга, предначертанного человечеством, заявив о себе: родоначальница, мол! Всего и всея на свете! И родила оная -- телевизор и со компьютеры. И ударили залпы ракетные по сёлам и городам, возвещая о смерти…»
Объяснение получилось вполне приемлемое. Впрочем, сам Тоша усомнился. Дескать, в такой философской дыре жизнь должна бы исчезнуть, «на дворе как ни как -- век двадца… если летосчисление вести от Иоахи… Иоа…»
Он сорвал цветущую ветку каштана и продолжил свой поиск правды, расставляя матрёшки по полочкам:
«Авраам... Исаак… НьютоН… бом-бом… Н… Великий НовгороД – ДонецК -- КиеВ – Владимиро-Суздальское княжествО – О! Санкт-Петербург -- Галицко-ВолынскоЕ – есмь, еры, ять – Е -- фЕодальная раздробленность… ь… Сто тридцать два флага и девятьсот сорок пять тротуарных плиток выходит… Шире шаг, Тошечка! Пошевеливайся! Матильда картошки нажарила, телеящик включила! Наверно он треснет, да разопрёт его в щепки! Музыку послушаем – песню затянем…»
Перепечаев А.А.
----------
Уважаемые читатели, сообщайте друзьям своим, размещайте ссылки на наше независимое издание в социальных сетях, на других интернет-ресурсах, -- вместе мы -- сила!
Новые музыкальные ролики, не вошедшие в раздел «Музыкальная шкатулка», вы можете отыскать на канале Youtube.com – «Дунайская волна» dunvolna.org
https://www.youtube.com/channel/UCvVnq57yoAzFACIA1X3a-2g/videos?shelf_id=0&view=0&sort=dd
2015 год